Кузяевский фарфоровый завод
Фарфор
Кузяевский фарфоровый завод до 1980-х годов входил в число самых крупных и значимых предприятий Гжельского куста. В отличие от конкурентов, принадлежавших к тому же промыслу, он почти не выпускал изделия в народном стиле. До 1917 года назывался завод Храпунова-Новаго и славился изысканным фарфором в стиле ампир с цветным крытьём, ручной росписью и позолотой. Этот период особенно интересен коллекционерам. В советское время предприятие стали именовать по месту расположения – в деревне Кузяево, Раменского района. В его ассортименте преобладала посуда массового производства, которую, несмотря на простой, лаконичный дизайн, ценили за высокое качество и утилитарность. С 2001 года завод прекратил существование, а его продукция постепенно приобретает историческую ценность.
Керамический промысел Гжели приобрёл известность в XVI-XVII вв. Свойства местных глин позволяли изготавливать прочную и долговечную майолику с ярким, самобытным колоритом. Расцвет фарфорово-фаянсового производства начался в 1820-х годах, когда в моду вошла сине-белая посуда английских производителей. Копируя лучшие иностранные образцы, гжельские умельцы смогли выработать свой особый, легко узнаваемый стиль. Открывались небольшие семейные мастерские: сначала по производству фаянса высшего сорта – опака, а затем и фарфора. Среди них выделялось несколько значимых фабрик, которые появились ещё в конце XVIII века. Наибольшей известности достигло предприятие зажиточных крестьян Храпуновых, позднее записанных в купеческое сословие.
Откуда гончары Гжели узнали секреты фарфорового производства? Ведь они хранились в строжайшей тайне и были известны единицам. На этот счёт есть народная легенда, пересказанная Андреем Исаевым, исследователем кустарных промыслов Подмосковья. В своей книге, посвящённой «гончарному вопросу», учёный пишет о жителе деревни Володино – Павле Кулике, который сумел узнать рецепт фарфоровой массы, работая на Перовской фабрике Отто. Наряду с заводом Гарднера это предприятие было тогда крупнейшим в Московской губернии.
Не желая делиться добытыми секретами, Кулик взял в помощники никому не известного крестьянина из дальней деревни и, обустроив в сарае небольшой горн, приступил к работе. Однако конкуренты из соседнего Кузяево всё-таки смогли проникнуть на участок мастера и подсмотреть «производственные тайны». В числе смельчаков оказался и представитель местной керамической династии – Герасим Никитич Храпунов. Его деятельное участие помогло небольшому в то время предприятию отца перейти от простой фаянсовой посуды к утончённым сервизам и малой пластике из фарфора.
Несмотря на усилия Храпуновых, созданный ими завод закрылся в 1840 году. Сказалась слабая механизация процессов, не позволявшая увеличивать объёмы продукции. Однако продолжатель дела – Яков Герасимович Храпунов — сумел возродить семейные традиции, объединившись с односельчанами, братьями Новыми. Он немало сделал для развития совместного предприятия и расширения производства. С художественной точки зрения завод в Кузяево на рубеже XIX-XX веков переживал расцвет, творчески «перерабатывая» европейское наследие. С другой стороны, следуя курсу основателя фарфоровой династии – Никиты Семёновича Храпунова, ни Яков Герасимович, ни его сыновья не искали новых путей, многократно копируя «ходовые» моделей конкурентов.
В 1818 году три крестьянина из деревни Кузяево Богородского района – братья Иван, Тихон и Семён Новые основали крупную фарфоровую мастерскую, сразу получившую признание в округе. Управление передавалось по наследству, пока в 1846 году не умер последний из братьев – Семён. Его вдова Авдотья Васильевна и сын Михаил продолжали развивать производство, разделив его на два отдельных предприятия. Одно из них через несколько лет закрылось, второе же расширялось и процветало. Когда умер Михаил Новый, его жена Агафья Григорьевна вышла за Якова Храпунова и принесла мастерскую в приданое.
Предприятие к тому времени уже определилось со стилем и ассортиментом продукции. Выпускались модные чайные сервизы и пары, обеденные и декоративные тарелки с печатным рисунком, самобытная пластика с элементами фольклора. Помимо фарфора производился высококачественный фаянс с монохромными пейзажами «в английском духе» и портретами царской семьи, нанесёнными чёрной контурной краской. Особого внимания заслуживают скульптурные предметы обихода: шкатулки-домики, солонки в виде фигурок, кружки-головы и так далее. Но выше всего современные коллекционеры ценят декоративные тарелки с жанровыми «детскими» сценками, выпускавшиеся при старшем брате – Иване Новом.
В 1850 году Яков Храпунов возглавил бывшую мастерскую братьев Новых. Он последовательно расширял производственную и кадровую базу, за 20 лет правления увеличив штат с 15 до 350 человек. Обновленное предприятие назвали фабрикой Храпунова-Новаго, сохранив память о прежних владельцах. Занимая площадь в 5 десятин, производство располагалось в 27 цехах и подсобных помещениях. Здания были преимущественно одноэтажными, частично сложенными из кирпича, но в основном бревенчатыми. Выпускались фарфоровые чайные сервизы и столовая посуда из фаянса.
В качестве сырья использовали:
Вот как описывал производственный процесс на мануфактуре Храпунова-Новаго известный статистик и гигиенист А. В. Погожев в своём исследовании «Очерки фабричного быта в Германии и России»: «Большая часть работ велась вручную. Механизировали только процесс перемалывания шихты и разминания готовой глиняной массы, для чего использовалась паровая машина, мощностью 20 л. с. Под выпуск посуды отвели три здания, одинаковых по площади и планировке. Мастера-точильщики на гончарных кругах формовали чашки и чайники, а затем подростки-разнорабочие лепили к заготовкам ручки и носики. Они же помогали замешивать глину и заливать гипсовые формы.
Во втором здании посуду подготавливали к обжигу и глазуровали, а затем сушили в муфельных печах. Далее следовал процесс термической обработки в двух горнах, один из которых предназначался для фарфоровых изделий, а другой – для фаянсовых. Под роспись отвели 11 небольших цехов, где работали исключительно женщины. Всего же в штат входило от 250 до 350 человек». Из описания понятно, что условия на мануфактуре были далеко не идеальными. Оставаясь крупнейшей в Богородском уезде, она но по организации труда ничем не отличалась от менее успешных конкурентов.
После инспекции А. В. Погожева сыновьям Якова Храпунова-Нового – Ивану и Андрею — пришлось заняться глобальной модернизацией производства. Бытовавший ранее на заводе патриархальный уклад с использованием низкоквалифицированных, а потому нетребовательных к содержанию и оплате рабочих, не соответствовал новым санитарным нормам, установленным в 1898 году.
Архаичные методы и полное отсутствие прогрессивной техники, облегчающей труд людей, не позволяли братьям Храпуновым-Новым наращивать объёмы производства. Только в 1902 году после полного переоснащения цехов и приведения их в соответствие с нормами трудового законодательства, лидер гжельского региона получил право на дальнейшее расширение.
Все представители династии Храпуновых обладали исключительным чутьём на модные веяния и безошибочно улавливали желания публики. Помогал им и опыт конкурентов, у которых они копировали наиболее удачные «находки». Однако предприятие не теряло свой стиль, во многом следуя за фарфоровым королём России – М. С. Кузнецовым. Ориентировались на жителей Москвы и прилегающих регионов, а также на азиатский рынок, для которого изготавливали специальную, так называемую «пёструю» посуду с восточными орнаментами. Большую часть товаров продавали на нижегородской ярмарке.
Турецкая тематика нашла отражение в скульптурных фигурках и кружках в виде голов мужчины и женщины. Вообще пластика Храпуновых-Новых носила во многом прикладной характер. Сервизы и чайные пары выглядели очень декоративно. Классические строгие формы, характерные для ампира, дополнялись изысканной цветочной росписью или геометрическими узорами, края посуды отделывались золотой отводкой. Чайные пары, популярные в конце XIX века, на волне увлечения английской культурой, в точности повторяли мейсенские аналоги. Чашка имела чёткую полусферическую форму, подчёркнутую изящно выгнутой ручкой, а блюдце – высокие загнутые края. Пару так и называли «саксонкой», намекая на первоисточник. Мейсен начал производство таких чайных комплектов ещё в XVIII веке, а столетие спустя их тиражировали почти все фарфоровые предприятия Европы и России.
Приёмы отделки не изменились со времён братьев Новых. Активно использовалась позолота с цировкой и крытьё цветными глазурями, поверх которого наносилась полихромная роспись. Её мотивы – в основном, флористические, также были позаимствованы у европейских мануфактур. Работа художников отличалась тонкостью прорисовки и реалистичностью деталей. Края сухарниц, конфетниц и других предметов сервировки, а также ножки чашек делали ажурными. Кузяевский фарфор напоминал гарднеровский и поповский, но отличался более камерным, лиричным исполнением. Находкой Храпуновых-Новых можно считать кружки в виде головы турка и турчанки, или античного божества.
Антиквары считают, что наивысшей «точки» в художественном отношении завод Храпуновых-Новых достиг в конце XIX века. Помимо Мейсена и российских мануфактур Гарднера и Попова, кузяевские мастера обращались в поисках вдохновения к английским производителям: Веджвуду, Споуду и так далее. У них была позаимствована сдержанная цветовая палитра с преобладанием в крытье розовых и голубых оттенков, а также рельефный декор. Кроме того, использовался любимый англичанами приём объединения в сервизах предметов с небольшими отличиями в сюжете росписи или барельефа.
В 1900-е годы в арсенал выразительных средств завода вошли цветные поливы. Их использовали для предметов с лепным декором и малой пластики. Вслед за Кузнецовыми начали изготавливать многочисленные столовые приборы и посуду в форме мебели, строений или природных объектов. Шкатулки-домики, маслёнки в виде корзин с грибами и солонки-совы – вот лишь малая часть «натуралистичного» ассортимента.
В 1920 году Храпуновы передали завод в распоряжение советской власти. После национализации предприятие продолжило выпуск фарфоровых изделий. Использовались прежние формы, однако декор стал лаконичным, ручная роспись часто заменялась деколью. Большая часть продукции отправлялась в азиатские республики, а чайные пары высокого художественного уровня поставлялись за границу.
Завод сначала назывался «Товарищество быв. Храпуновых», затем его переименовали в Кузяевский. Многие известные живописцы Гжели оттачивали здесь своё мастерство, прежде чем перейти на более крупные предприятия. Среди них В. В. Неплюев, А. Н. Федотов, В. И. Авдонин. Отдельно следует отметить скульптора Нину Александровну Догмарелли – автора большинства предметов малой пластики завода. Её скульптуры относятся преимущественно к 1950-1970 годам.
Среди коллекционеров известностью пользуются:
В 1980-х годах характер росписи массовой посуды меняется. В нём появляются дулёвские мотивы, знаменитые розы-«агашки» и часто используемые гжельскими художниками виноградные гроздья. Некоторые сервизы имеют экспериментальную современную форму и лаконичную отделку с золотой отводкой без росписи. Однако это скорее исключение, чем правило.
В 2001 году Кузяевский фарфоровый завод закрылся. Его официальный сайт отсутствует, зато благодаря новому течению урбанистов в сети много видов развалин некогда процветающего предприятия. Фарфоровый производитель в Кузяево стал первым, но далеко не единственным, кто пострадал от засилья дешёвой китайской продукции и полного равнодушия со стороны государства в сложный для российской промышленности период. Населённый пункт, где расположены производственные цеха, до сих пор называется посёлок Кузяевского фарфорового завода.
При Харитоновых-Новых продукция маркировалась как подглазурными, так и надглазурными красками чёрного, лилового и фиолетового цвета. Клейма представляли собой монограммы из букв «Н» и «Х» с несложной виньеткой, а позднее фигурную надпись «Фабрика Храпунова-Новаго». На рубеже XIX-XX века стали использовать рисунки корзинки или лебедя.
Не менее разнообразны клейма Кузяевского фарфорового завода, которые значительно менялись по годам. Самая известная маркировка – стилизованная фигурка оленя, которая ставилась с 1880-х годов. Цвет клейма отличался, в зависимости от сортности изделий.
