Аста Бржезицкая

Фарфор

Мой деревенский домик в три окошка находится в двадцати километрах от Ликино-Дулёво (для местных жителей отдельно существует ЛикинО и отдельно Дулёво – не смешивайте эти населённые пункты в разговоре). Раз в год я заглядываю в магазин при Дулёвском фарфоровом заводе – полюбоваться такой экзотикой как доски для резки сыра, огромные пирожковые тарелки, молочники, гигантские заварочные чайники, пиалы… Лет семь назад витрины пестрели ещё и прекрасными вазами с пышными летними букетами на круглых боках. Нынче вазы исчезли из свободной продажи – только на заказ.

Фарфоровой пластики всегда было много. Разного качества, цветная или белая глазурованная, «бисквиты» - она гарантированно заполняла несколько полок магазина. Владимир Ильич (в стандартных позах) неизменно встречал вас за стеклом при входе. Цены были очень демократическими. Но, правда, и качество изделий было весьма средним. Продавец обычно выносил вам из недр магазина сразу несколько фигурок – «выбирайте, что получше».

Формовка всегда оставалась качественной (руки-ноги у скульптурок были на местах), а вот прописывались детали, к сожалению, « через край », как будто мимо… Однако я всегда приобретала какой-то сувенир для своих московских подруг. Благодаря низким ценам среди местных жителей был популярен примитивнейший промысел: муж и жена подъезжали к магазину на стареньком велосипеде, покупали самые недорогие чайные сервизы и перепродавали их на местном рынке или в коммерческих магазинах; при этом муж нежно вёз жену, с картонной коробкой на коленях, на багажнике (фарфор – дело хрупкое!). Таких «хОдок» они могли сделать за день три-четыре…

И вот, вдруг, цены стали расти буквально на глазах. Мне кажется, ежегодно на ценниках прирастал один нолик… Но и полки магазина превратились в музейные витрины: вместо привычной лысины Ильича посетителей стали приветствовать затейливые цветные композиции, которыми хотелось бесконечно восхищаться. Несколько смущала очередь нолей рядом. Но зато качество стало превосходным!

Все фигурки теперь сопровождались пояснительной запиской: кто автор идеи, кто художник, кто формовщик. Музей одним словом. Раньше такого здесь не предлагалось. Я никогда не была знатоком фарфора, поэтому фамилия Бржезицкой А.Д. мне совершенно ни о чём не сказала. Я и «вычленила» её совершенно случайно – как необычную фамилию (в одной из московских школ, где я преподавала географию, у меня был ученик по фамилии Непейпиво – такое не пропустишь).

Больше всего меня тогда поразила объёмная композиция «Сцена из «Ревизора»: Хлестаков, уже почти парящий над обеденным столом… Мне хотелось взлететь вместе с ним! Цена превышала сто тысяч рублей, тираж этой реплики (а это была именно свежая реплика) был минимален. Шокированная ценой (наивная!), «не отходя от кассы», я позвонила своему приятелю, знавшему о фарфоре гораздо больше, чем я. Приятель рассмеялся: «Для Асты Давыдовны это самая подходящая цена!». При встрече он вручил мне во временное пользование книгу «Аста Давыдовна Бржезицкая», которую я проглотила за один вечер.

Это был 2009 год.

Интернет по поводу Бржезицкой молчал: какие-то скучные коротенькие биографические справки, очень небольшое количество фотографий, реклама той же самой книги,которую предложил мне мой приятель… Конечно, коллекционеры владели гораздо большей информацией, но таких знакомств у меня не было, а знать об этом скульпторе – очень хотелось. На специальные же поиски времени - заранее - не нашлось. Ещё через год столкнулась с «Фарфоровыми затеями» Дины Рубиной: писательница брала интервью у Асты Давыдовны незадолго до ухода последней. Эти несколько страниц текста дали мне гораздо большее представление о Бржезицкой, чем толстая книга моего знакомого. А меня интересовали именно эти «мелочи»: личность творца, его духовный мир, то, чем он живёт каждый день. Скульптура – это можно увидеть на выставках, в многочисленных московских антикварных магазинах, в Дулёво… Произведения искусства всегда публичны, а вот их автор часто остаётся в тени (в России, на мой взгляд, особенно). Я тогда решила во чтобы то ни стало написать об Асте: уж очень запечатлелась она во мне как Личность, как Мастер. Я не фанатка фарфора; единственная моя Бржезицкая – это «Дама с собачкой», дулёвская реплика, очень слабого качества, купленная потому, что стоила буквально копейки (я и не знала, ЧТО я покупаю: просто захотелось что-нибудь светлое на полочку поставить, году примерно в 2007). Но мне показалось, что я имею небольшое право рассуждать о Бржезицкой как художник. Ну и как постоянный посетитель Дулёвского завода… В 2012 году Интернет буквально взорвался статьями об Асте Давыдовне: столетие её рождения, юбилейные выставки… Вспомнили!

Статьи были совершенно восторженные. Нужно было сначала умереть (в 2004 году), чтобы о тебе так прекрасно написали. А ведь при жизни ей, Асте Давыдовне, предложили покинуть стены родного завода, по собственному желанию. Мягко, но настойчиво… По-русски: «попала под сокращение».

Возраст!..

За ней оставили право изготавливать скульптуры на заказ, но ежемесячной заработной платы её лишили. С одной стороны, наверное, это объяснимое поведение руководства завода – Аста Давыдовна была тогда уже в пенсионном возрасте (73 года), но с другой – она столько лет неизменно «делала кассу» (извините за жаргон!) завода. В Дулёво, в Ликино, во всех окрестных деревнях не было ни одного дома, где в пятидесятых, шестидесятых, семидесятых годах не было бы «кусочка» Бржезицкой – её радующих глаз скульптурок.

Цыганка, Танцующая девушка, Хозяйка Медной горы, Зима, Школьник на белых ажурных салфеточках встречали вас в «зале» как неотъемлемая часть советского интерьера тех лет. Эта скульптура «массового потребления» никогда не являлась какой-то редкостью, сокровищем.

Моя деревня абсолютно затеряна в лесах; асфальтированную дорогу проложили там только в 2004 году. Но когда я оказалась впервые в моём (ещё не ставшим моим) доме, то первое, что мне бросилось в глаза – это был фарфоровый Мальчик со скворечником, занимавший крохотную полочку в бывшем Красном углу. Как будто он призван был теперь исполнять функцию висевших здесь когда-то икон! Уверена, что практически никто из деревенских обывателей не знал имени Бржезицкой. Народ у нас тёмный. Но её произведения стояли на самых парадных местах как некий символ достатка семьи и порядка в избе, как некий престиж, но и одновременно как НОРМА, норма тогдашнего советского быта… Да ведь Бржезицкую смело можно было назвать дизайнером интерьеров, если бы эти слова существовали в ту эпоху, когда расцветало её творчество (любая скульптура организовывает пространство – это известный факт). Модным дизайнером!

Аста Давыдовна стала штатным сотрудником Дулёвского завода в 1945 году. Ей было на тот момент 33 года. Хороший возраст! Уже что-то умеешь, уже скопилось какое-то количество наблюдений, а главное – есть силы для работы. Хочется творить!..

Конечно, помимо Асты Давыдовны на заводе было много отличных мастеров, но её фигурки стали особенными – они разговаривали со зрителем, они создавали настроение … Когда я впервые увидела её « А зори здесь тихие » - на глаза навернулись слёзы, все события этой повести Васильева моментально восстановились в моей памяти…

Мама Асты (Евгения Гольдштейн) была заядлым театралом. В молодости она делала авторские куклы и абажуры (художник-прикладник - на современном языке), дядя был профессиональным актёром, тётя – балериной, дед пел в хоре Большого театра…

Не могу с уверенностью сказать, что «с детства Асту окружала артистическая среда» - не знаю об этом наверняка. Но генетику никто не отменял! Это очевидно. Мне кажется, Аста могла стать талантливым режиссёром, актрисой…

Один мой знакомый фотограф, когда не получался задуманный им кадр, обычно кричал: «Что ж такое?! Я ведь знаю, как это ДОЛЖНО выглядеть!..» Фотографы – те же режиссёры.

И скульпторы – режиссёры.

Каждая работа Асты Давыдовны – это трогательная миниатюрная мизансцена, а не просто набор фигурок. И эта мизансцена настолько безукоризненно поставлена, что не нуждается ни в каких комментариях. Все её «участники » исполнены внешней простоты, даже иногда некой топорности (примитив, минимализм, лаконичность, обобщение формы и цвета – это всё про них), но Автор-Скульптор-Художник-Режиссёр максимально точно передаёт мельчайшие психологические подробности своих героев: позы, жесты, мимика… И везде неизменный изящный юмор Мастера.

В любой литературе о Бржезицкой вы найдёте следующие слова: «фарфоровый народец» Асты Давыдовны – живой». Тысячу раз верно! Не нужно быть специалистом,чтобы это увидеть. Но только если перед вами скульптуры Бржезицкой, выпущенные при её жизни… Вот такая мистика! Дело в том, что многие её «старые» композиции стали тиражировать в цехах Дулёво после её смерти (спрос на них никогда не снижался). Я могу с уверенностью назвать те, которые я видела на витринах магазина при заводе своими глазами начиная примерно с 2008 года (но вероятно, такая практика существовала и до этого): «Перед зеркалом» 1970 год создания, «Тартарен из Тараскона» 1958 года, «Пиковая дама» 1974, «Дама с собачкой» (стоит у меня на полке) 1965 года рождения…

Это были массовые тиражи, не единичные экземпляры. Так вот, НЕТ в этих фигурках той выразительности, которая была при жизни автора. Автор умер и больше некому вдохнуть в них жизнь, некому дотронуться до них невидимой волшебной палочкой!.. Не мистика ли это?.. Вроде бы у фигурки руки-ноги – те же, поворот головы – тот же, можно выбрать экземпляр расписанный на совесть, но не живёт он! Не разговаривает со зрителем! Не поднимает настроение…

Судьба Асты Давыдовны, как Творца, как Художника была счастливой: всю свою долгую жизнь она имела возможность заниматься любимым делом и зарабатывать на хлеб именно своим творчеством. При жизни она многократно экспонировалась, получив признание публики. Её не репрессировали, не высылали, ей не приходилось скрывать своё происхождение (Аста – Августа Давидовна Гольдштейн – родилась в состоятельной еврейской семье)…

Мне показалось, что определённую роль мог сыграть в этом отчим Асты – скульптор Исаак Менделевич, угодный в то время советскому правительству: он был автором нескольких бюстов советских военачальников, государственных деятелей и лауреатом Сталинской премии второй степени за памятник Чкалову в Горьком. Грубо говоря – ни его, ни членов его семьи не трогали. Исполненный им бюст Ленина явился, по моему предположению, своеобразной «охранной грамотой» для Менделевича. Могло ещё «сработать» то, что сама Аста Давыдовна окончила Университет марксизма-ленинизма в 1949 году (это помимо основного художественного образования, полученного ей в молодости).

Обязательно ли было скульптору и художнику иметь диплом этого Университета - не уверена. Но возможно, это давало определённые «бонусы». Это мои размышления… Если у кого-то вызвала улыбку – извините. Мы живём в идеологическом государстве, где рискованно быть политически подкованным «не в ту сторону». Аста Давыдовна неоднократно участвовала в международных выставках, выезжала за рубеж сама, её приглашали на приёмы…

Очень возможно, что её внутренняя «религия» не совпадала с «линией партии», но при отсутствии и внешнего совпадения ни один художественный совет никогда бы не допустил её работы ни до одной выставки, тем более международной – по идеологическим соображениям. Время было такое! И Бржезицкая это знала.

В Дулёво ей приходилось соглашаться на партийные заказы, разрабатывая темы типа «слава труду», «все на выборы», «советский рабочий – образцовый строитель государства», традиционную ленинскую тему, тему советского спорта… Фарфор как средство пропаганды государственной идеологии!

Интересно ли это Художнику? Хочется ли? Радует ли глаз? Нет, не хочется… Но без этого – не дадут работать над своим, над тем, чего просит душа… И возможность выставляться перекроют…

Тем не менее ВСЕ композиции Бржезицкой, включая и те самые, «от имени партии порученные», являются сейчас предметом коллекционирования.

Аста Давыдовна говорила о казённых заказах: « То, что СЕБЕ хочется, - всем надо, а то, что надо – никому не надо, и тебе – меньше всех. Делаешь это с отвращением». Но это она говорила уже, конечно, на склоне лет, когда стало можно говорить такое вслух.

Себе хотелось – сказочных сюжетов, театра, музыки, цирка…СЦЕНЫ! Делать СВОИ постановки в фарфоре, на фоне СВОЕГО фарфорового занавеса… Себе хотелось - запечатлеть в фарфоре любимых литературных героев Пушкина, Чехова, Гоголя…

Вот ЭТА работа приносила счастье, вот ради ТАКОЙ работы Бржезицкая могла десятки раз приходить смотреть на одни и те же театральные постановки в любимых театрах, чтобы потом создавать своё. Кстати говоря, одно из потрясающих дарований Асты Давыдовны – абсолютное портретное сходство её фарфоровых актёров с натурой: Андрея Миронова в роли Фигаро, Тамары Макаровой в Хозяйке Медной горы, Евгения Леонова в композиции «Каштанка». Все они моментально узнаваемы!

А ведь не всегда Бржезицкая имела счастье пригласить модель на сеансы к себе в мастерскую, если вообще когда-нибудь имела (кроме Гулливера, который слеплен с мужа Бориса Бржезицкого). Фотографии – да, доступны, наблюдать на сцене актёров – сколько хочешь, остальное – будь добра по памяти!

Авторам толстой книги о Бржезицкой, написавшим, что анималистом она ни в коем случае не являлась – не верю! Да, вероятно, она не специализировалась на зоологической тематике, но животные – реалистические и «мультяшные» - присутствуют в значительном количестве её работ, не являются случайностью.

На её карандашных эскизах к фарфоровым постановкам тщательно и ОЧЕНЬ ТОЧНО прорисованы все «лапки-хвостики-мордочки». И все они тоже разговаривают со зрителем, тоже поднимают настроение… На мой взгляд, талант анималиста здесь очевиден. Или это любовь к пернатым и четвероногим подсказывала Скульптору безупречные пропорции? Вообще собаки были неотъемлемой частью жизни Асты Давыдовны. И её автопортрет – это Автопортрет с собакой, где фигура пса, дворняги, слита с фигурой хозяйки. В какой-то мере и Даму с собачкой, чеховскую героиню, тоже можно назвать её автопортретом: манеру Дамы снимать перчатки Бржезицкая лепила с себя, а портретное сходство – очень возможно! (кстати, опять здесь пёс тесно прижат к длинной юбке хозяйки).

Одна из последних масштабных работ Асты Давыдовны – серия «Восточный календарь». Это 12 смешных зверюшек; все позы запечатлены автором очень верно, хотя по сути это мультипликационные персонажи. Так что Анималист – это тоже про неё!

Талантливый человек - … (талантлив во всём!).

Но прочитав Рубину мне показалось почему то, что по человеческим меркам Аста Давыдовна счастлива не была… Большое количество друзей рядом, наверное, спасало … Её муж скончался в 1974 году, она пережила его на тридцать лет… Борис Петрович Бржезицкий был профессиональным игроком-картёжником. В интервью Дине Рубиной Аста Давыдовна говорила, что Дулёвский завод долгие годы оставался для неё не только творческой лабораторией, цехом, но и местом, где она была СВОБОДНА от всех московских передряг, суеты… И мужа-игрока в том числе… Детей у Асты Давыдовны не было…

Для творческих людей работа – спасение души, это понятно. Но есть и ещё одна досадная «мелочь»: часто требуется какая-то огромная трудность в их жизни, какое-то несчастливое событие, какой-то зашкаливающий эмоциональный градус, чтобы человек смог создать шедевр. Без этого несчастья он не творит. Не знаю, почему так происходит… Может быть, в дни душевных потрясений он смотрит на мир иными глазами, иначе к нему примеривается? Может быть, все «струны души» натянуты до предела?.. В счастье всё творчество сворачивается, человек расслаблен, слеп… Так не у всех, конечно… Это личные наблюдения… Но мы – люди. Счастье человека согласно законам природы – семья (не одиночество). И мы все к созданию семьи стремимся, осознанно или нет. Но вот когда появляется семья – все художественные замыслы переходят в область мечты и уже в день своего рождения на свет начинают обрастать пылью… Зато ты – счастливый семьянин! Но отныне не художник. Приходится выбирать. По-моему, Аста Давыдовна выбрала РАБОТУ, осчастливив нас, современных зрителей, наших детей и внуков… Стала ли она при этом САМА счастливой – не знаю. Это вечный вопрос!

Но одно мне стало очевидным с годами: БЫТ, даже относительно упорядоченный и безбедный – есть первая ПОГИБЕЛЬ любому творчеству! Семейному же человеку быта не избежать. Вот отсюда стремление к уединению, к не-семейности. Если нет своей мастерской, художник уходит в поля, покупает сарай в далёкой деревне – лишь бы не трогали, лишь бы подальше от суеты, от людей, а часто и от собственных детей. Это трагедия для всех! Но творчество однажды оказывается превыше всего… И оно ТРЕБУЕТ одиночества!

Когда я сталкиваюсь с биографиями многих творческих людей (не зависимо от их популярности и признания обществом), мне видится некая цена, которой они буквально расплачиваются с миром (с Богом, если хотите) за наличие у себя этой «искры божьей», позволяющей им творить, за свою избранность. Это объяснимо: они служат только своей Музе, остальное – пусть течёт мимо них, само по себе, этим заниматься некогда и нельзя!

Часто в числе этого ОСТАЛЬНОГО оказываются и собственные дети. Но осуждать таких людей мы не имеем никакого права – у них совершенно иные ценности!

Для меня скульптор Аста Давыдовна Бржезицкая пополнила этот список Великих Художников – ОДИНОЧЕСТВОМ своим несчастных и счастливых одновременно.

Конечно, не все большие художники одиноки… Значит, эти люди расплачиваются чем-то другим. Пугает ли их эта цена? Знают ли они, ПОЧЕМУ платят так дорого – это материал для большой книги.

Асту Давыдовну не смущала «квартира», которая ей полагалась от руководства Фарфорового завода: полуподвальное помещение, сырое, с дощатым полом… В Ликино-Дулёво до сих пор есть старые дома «барачного типа», жилые… Но ей, как ведущему скульптору крупного завода… В Европе, наверное, полагалось бы что-то более цивилизованное, но только не у нас в России. Но это не мешало ей! Потому что не отвлекало от творчества… Не мешало сосредоточиться над задуманной композицией.

Был бы покой!..

Аста Давыдовна всегда оставалась очень жизнерадостным, очень позитивным, очень активным человеком, способным в разговоре своим словотворчеством «зажигать» собеседника. Один филолог мне сказал: «Надо уметь разделять Личность Творца от тех произведений, которые он создал. Часто автор гениальных произведений оказывается в повседневности носителем тяжёлого характера и дурных манер». Мне показалось, что это не про Бржезицкую… (с филологом мы беседовали о Марине Цветаевой и Илье Эренбурге).

Свои дни Аста Давыдовна, Королева фарфора (пишу без кавычек), заканчивала в московской квартире в компании верного пса. Она вообще очень любила собак… Больше чем людей? Это моя мысль…

Всё же потрясающий парадокс: держим «её» каждый день в руках, а не знаем,что это она сотворила своей безудержной фантазией, своим весёлым нравом… Вроде бы не подвиг… Или подвиг? В том, чтобы неизменно поднимать людям настроение, радовать их взор на протяжении полувека?

У Цветаевой есть известные строки «… моим стихам, как драгоценным винам настанет свой черёд». В этом смысле работам Асты Давыдовны повезло гораздо больше – их разглядели и оценили СРАЗУ, и стали покупать – СРАЗУ… Часто (вернее – как правило) не зная имени их автора.

Было бы правильным, если бы в Москве появился музей Асты Давыдовны, всю жизнь служившей своей фарфоровой Музе, всю жизнь отдавшая заводу и людям – она работала для них! Более пятисот работ – вот её творческое наследие. Мне очень хочется, чтобы её имя в нашей стране – ЗНАЛИ.

Низкий Вам поклон, Аста Давыдовна …

P.S. И ведь некое подобие литературного наследия за Бржезицкой числится – её письма Гале Соркиной, коллеге по Дулёво, эмигрировавшей в США. Несколько писем опубликовано в «толстой книге» - своеобразный язык, тонкий юмор. Может быть, тоже СВОЙ стиль, как и в фарфоре?.. Вероятно, существуют ещё письма, тексты…

«…а вес прибывает от этого уютного образа жизни со страшной скоростью…» (строчка из её письма Соркиной; из санатория в Мисхоре).

«Старые» работы Бржезицкой можно увидеть в Музее Дулёвского фарфора в Дулёво (вход не свободный, с руководством музея надо созваниваться заранее), в Музее фарфора в Кусково (всем желающим). Ну и «ловить» выставки… Я была на выставке в Кусково в 1993 году, случайно, за компанию с кем-то, но по молодости лет, во- первых, даже не поняла – НА КОГО я пришла смотреть, а во-вторых, конечно же, всё увиденное из памяти стёрлось… А ведь Аста Давыдовна тогда была ещё жива …